«Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!»

Л. Кэрролл, «Алиса в Стране чудес»

Льюис Кэрролл, он же Чарльз Лютвидж Доджсон, — математик, логик, диакон, изобретатель и автор культовых сказок, который одновременно воплощает в себе викторианскую сдержанность, порочность, детское озорство и игру с абсурдом.

Кэрролл — первый по-настоящему влиятельный игрок в детской литературе. Его книги, в особенности «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», повлияли на психоанализ, постмодернистские тексты, лингвистику. В центре обеих «Алис» — девочка, прототипом которой послужила реальная Алиса Лидделл, дочь ректора Оксфордского колледжа Крайст-черч. Когда Кэрролл познакомился с ней, ей было четыре года. Писатель в ту пору был очень застенчив, страдал от сильного заикания, однако, когда играл с детьми, заикание пропадало. Он называл себя другом детей, обожал проводить с ними время и не только писал сказки, вдохновленные их играми и разговорами, но и фотографировал Алису и других девочек — сначала в одежде, затем полуобнаженными.

Викторианские фотографические эксперименты Кэрролла сохранились в архивах, их можно найти в интернете, и это вызывает некоторую оторопь. Его любовь к Алисе была так велика, что он даже просил ее руки, когда ей стукнуло 11 лет. Ее мать прекратила все контакты между дочерью и писателем, уничтожив его письма.

Кэрролл называл себя ее «приемным отцом», и это вызывает недвусмысленные ассоциации с образом Гумберта в «Лолите» Владимира Набокова, где Ло становится приемной дочерью и объектом одержимости литературно одаренного автора исповеди.

Набоков, большой поклонник Кэрролла, не только переводил «Алису» на русский язык, но и перенял его страсть к языковым играм, зашифрованным смыслам и шахматным структурам. У них вообще было много общего.

Кэрролл был математиком, тридцать лет преподавал в Колледже Церкви Христа в Оксфорде. А Набоков в детстве имел дар в уме складывать, вычитать, умножать и делить любые числа. Но потом сильно заболел скарлатиной, лежал в бреду с высокой температурой, а выздоровев, утратил эту способность. Точнее, думаю, набоковский дар трансформировался в литературный. Нам на радость.

Оба были шахматистами. Сюжет «Алисы в Зазеркалье» построен на шахматной партии, которую придумал Кэрролл, а диаграмму ее начальной позиции он разместил в книге. Набоков же был мастером шахматных задач, которые публиковал в журнале «Руль», а роман «Защита Лужина» весь соткан из них. Даже стиль игры персонажей соответствует стилю известных гроссмейстеров.

Особая область, где Кэрролл оказался первопроходцем, — язык. Он создавал слова, которых не существовало, но которые звучали так, словно существовали всегда. В поэме «Бармаглот» находим chortle (chuckle + snort), galumph (gallop + triumph), frabjous (fabulous + joyous). Эти слова стали вошли в Оксфордский словарь. Кэрролл изобрел термин portmanteau word — «слово-чемодан», где два значения упакованы в одну лексическую форму. Его неологизмы как язык сна, плотный и образный, вызывающий ассоциации без прямой логики. В психоаналитическом смысле это чистое сгущение, condensatio в терминологии Фрейда.

Но и Набоков не отставал. Вы знали, что это он придумал слово «нимфетка»? Слово nymphet в его современном значении впервые появляется в «Лолите» (1955). Именно Набоков ввел его в культурный обиход как неологизм, применимый к специфическому типу девочки, вызывающей эротическую одержимость у взрослого мужчины. После выхода романа слово быстро распространилось в англоязычной культуре и вскоре появилось в основных английских словарях.

Но вернемся к гению Кэрролла. Помимо лингвистических экспериментов, он баловался изобретениями чисто техническими: придумал книжную суперобложку, дорожные шахматы, трехколесный велосипед, электрическую ручку и никтограф — устройство для стенографии в темноте.

В 1996 году американский писатель Ричард Уоллес опубликовал книгу «Джек-Потрошитель, беззаботный друг», в которой выдвинул парадоксальную гипотезу: автор «Алисы в Стране чудес» и его коллега по Оксфорду Томас Бэйн якобы и были убийцами под личиной Джека-Потрошителя. Уоллес опирался почти исключительно на игры с перестановкой букв и на то, что Кэрролл жил в Оксфорде (примерно в 80 км от лондонского Уайтчепела) и иногда жаловался на мигрень и бессонницу.

Уоллес «доказывал», что длинные анаграммы, составленные из фраз Кэрролла, — якобы зашифрованные признания в убийствах. Например, строки из «Приключений Алисы в Стране чудес» превращались, при определенном желании, в описания преступлений в Уайтчепеле.

Однако эту теорию быстро признали курьезом. Исследователи биографии Кэрролла указывают, что осенью 1888 года он преподавал в колледже и не покидал Оксфорда. Нет медицинских или криминологических совпадений, Кэрролл не владел хирургическими навыками, а Бэйн и вовсе страдал от подагры и с трудом ходил.

Кроме того, двое сатириков-лингвистов Гай Джейкобсон и Фрэнсис Хини в письме в Harper's Magazine показали, что анаграммы легко оборачиваются против самого автора теории и из первых строк статьи Уоллеса можно столь же «убедительно» составить «признание» самого Уоллеса в убийстве Николь Браун Симпсон (один из самых скандальных процессов своего времени). Сегодня версия о Кэрролле-Потрошителе фигурирует лишь в списках самых экзотических теорий.

Существует миф, что Льюис Кэрролл страдал от синдрома, который позже назовут именем его героини Алисы. Этот синдром, официально описанный неврологом Джоном Тоддом в 1955 году, включает в себя искажения восприятия: предметы могут казаться чрезмерно большими (макропсия) или, наоборот, крошечными (микропсия), нарушается ощущение времени, схемы тела и даже собственной «реальности». У больного может возникать чувство, что он кукла или что его тело утратило привычные пропорции.

Тодд назвал это состояние синдромом Алисы в Стране чудес (Alice in Wonderland Syndrome, AIWS), предполагая, что именно такие феномены легли в основу сцен, где Алиса меняет размеры, а окружающий мир становится причудливо нелогичным.

Позже исследователи обратились к дневникам самого Кэрролла, где тот упоминал характерные для мигрени симптомы: ослепительные зигзаги, световые пятна, а также необычные ощущения искаженной перспективы. Конечно, писатель никогда не был официально диагностирован, а сам термин появился спустя почти 60 лет после выхода книги. Современная медицина все чаще связывает AIWS с мигренью, с вирусными инфекциями (например, Эпштейна-Барр) и даже с некоторыми психоактивными состояниями.

Итак, Кэрролл был диаконом, не любил публичности, страдал бессонницей и мигренями, был замкнут и чрезвычайно продуктивен. Его мир — это не просто детство, это абсолютное отречение от взрослой реальности.

Фигура Льюиса Кэрролла — одна из самых загадочных в истории литературы. Это одновременно невинный сказочник и подозрительный викторианский безумец; математик и фантаст; изобретатель и игрок. Настоящий, беспримесный гений, чей дар, возможно, уберег его от гораздо более мрачной судьбы.