Один из последних дебютов сезона случился вчера у Пьерпаоло Пиччоли в Balenciaga. Это была рокировка года, заслужившая отдельного мема в запрещенной соцсети: Пиччоли покидает Valentino, его место занимает Микеле из Gucci, за Gucci теперь отвечает Гвасалия, который ушел из Balenciaga.

Как и его коллеги по индустрии, Пиччоли дал объемное интервью Саре Мауэр из Vogue за пару дней до шоу, где поделился некоторыми мыслями по поводу своей траектории полета в бренде. Он начал работу над коллекцией с изучения платья Sack Dress (1957) Кристобаля Баленсиаги. Почему? Дизайнер отвечает, что Кристобаль освободил женщин от диоровского New Look, «дав им возможность жить в своем собственном пространстве». Пиччоли также добавил, что метод Баленсиаги — тело, ткань и воздух — те самые три кита, на которых он хочет строить свое видение вверенного ему дома: «Я хочу поставить человека в центр всего».

Собственно, эту идею транслирует первый образ (он же отчасти и будет последним). Перед нами — длинное черное платье с V-образным вырезом, просторное сверху, которое идет в паре с оперными перчатками и солнцезащитными очками, явно отсылающими к эпохе Демны. В интервью Пиччоли отметил, что не собирается обнулять вклад предшественников. И, судя по всему, будет брать от них лучшее. Сам же Пьерпаоло скорее отождествляет себя с основателем, потому что Кристобаль был «максималистом и минималистом одновременно».

За максимализм, к слову, в коллекции отвечали украшательства и насыщенная палитра. Сложно отрицать, дизайнер преуспел на этих поприщах за четверть века в Valentino (сконструированные и засаженные по всему периметру цветы на желтом платье бюстье — яркий тому пример). За минимализм несли ответственность черный, лаконичные пальто и тренчи.

Увидели юбки-баллоны, интерпретации знаменитого пальто-кокона в оттенке абсента, пурпурного платья-трапеции с пышным подолом из оборок и ярко-красного драпированного платья на одно плечо, струящегося спиралевидным асимметричным шарфом. Он вывел на подиум шляпки для верховой езды как кивок в сторону Николя Жескьера и, хочется добавить, Миуччи Прады. Брюки-чиносы (привет от Гвасалии) теперь шьют на кутюрный манер, куртка-бомбер превращается в кожаный пузырь, а белая рубашка становится настолько большой, что у нее появляется шлейф.