«Для многих зрителей это первое свидание»: Анастасия Постригай — о выставке Владислава Зубарева

И студия, и Белютин прошли свои огонь, воду и медные трубы. В частности, «Новая реальность» попала под раздачу в «Манеже» в 1962 году, когда туда приехал Никита Хрущев. А в 1969 году милиция разогнала выставку Зубарева и еще одного студийца — Люциана Грибкова. Ситуация вполне ожидаемая, но от этого не менее травматичная. Грибков, например, лишился мастерской, разочаровался в работе, стал реже появляться в студии, да и умер рано — в 55 лет.

Казалось бы, в такой токсичной атмосфере и внутри студии, и за ее пределами художник может зачахнуть и потеряться, не суметь выжить самостоятельно. Но Зубарев шел за искусством, и во второй половине 1970-х, после конфликта с Белютиным, тоже собрал вокруг себя новую студию — «Темпоральная реальность». В случае с Зубаревым сложно разделить личную практику и коллективную. Для него было очень органично работать в сообществе, вместе с новыми студийцами он разрабатывал метод, который помог бы отразить на холсте время. Работа была на износ, потому что приходилось вести двойную жизнь: в будни — на приличной должности, в выходные — в искусстве.

Зубарев продолжал работу до конца жизни. Он создал уникальный метод, но не прославился — просто потому, что считал славу слишком незначительной целью на фоне служения искусству. Но у каждого произведения должен быть свой зритель, и сейчас как раз пришло время сделать так, чтобы публика наконец открыла для себя картины Зубарева.

Для многих это первое свидание с его искусством. Очень волнительно — надо ведь, чтобы художника не только заметили, но и успели понять и полюбить. Нужен «ключик», который поможет людям не испугаться нового и присмотреться. Глубины в творчестве Зубарева много. У него были и серьезная концепция, и даже собственное подробное пособие о том, как передавать на холсте разные пространства и композиции, вплоть до набора инструментов. Но, честно скажу, для неподготовленных чтение сложное.

Поэтому «читать» его работы предлагаю не по инструкции, а сердцем. Ведь даже на занятиях в студии он не грузил художников теорией. У Зубарева был свой «лавинообразный метод», когда в ход шли стихи и рассуждения. «Владислав никогда не говорил ни о каких программах и методиках, а мы рисовали — и все получалось. Мы просто вместе пели», — вспоминала одна из его учениц.

На выставке в Postigay Gallery вместе с коллегами постарались показать весь путь Зубарева — от первых опытов до зрелого периода. Самое раннее произведение в экспозиции — «Городской пейзаж» 1960 года (в те годы Зубарев — вчерашний выпускник Московского текстильного института). Всего восемь лет спустя, в «Новой реальности», он создает «Композицию», чистую абстракцию музейного уровня. Еще десяток лет — и он, уже руководитель собственной студии, пишет работу «Двое».

Серия 1986–1987 годов по мотивам поездки в крымское село Рыбачье показывает, насколько разным художник мог быть в пределах одной темы. Где-то прямые отсылки к пейзажу, где-то — чистая знаковая система, но все равно пропитанная морем и солнцем. К слову, в Postrigay Gallery есть и поздние работы, на которых он по-прежнему сочетает знаковую систему (как в «Композиции» 2012 года) и отсылки к реальности («Глаза» 2011 года).