Ароматы, искусство и история: что смотреть на выставке «Красная Москва. Женщина в большом городе»

Центр «Зотов» показывает свой первый ольфакторный проект, где запах становится главным героем. Кураторам — Дарье Дониной и Елене Желудковой — удалось собрать редкие свидетельства обонятельной атмосферы Москвы начала ХХ века: керосин и сирень, хлеб и махорка, баня и креозот. В экспозиции — более 200 объектов, включая картины, плакаты, фотографии, винтажные флаконы и упаковки. Разделы — от подъема столицы 1920‑х через НЭП до первых бутиков и советской элиты 1930‑х — сопровождаются атмосферой эпохи: визуальной и обонятельной. Рассмотрим самое главное.

После революции город захлестнуло тревожное, но живое дыхание перемен. Москва начала 1920-х — это не только столица пролетариев, но и пространство между разрухой и надеждой. Город пахнет углем, керосином, свежеиспеченным хлебом, махоркой, тополем и надеждой на «новый быт». Женщины, прибывшие из провинции, устраивались ученицами, прачками, машинистками — и становились частью новой советской городской мифологии. Выставка воссоздает ощущение того времени через звуки уличных базаров, обрывки лозунгов и ароматы, передаваемые через обонятельные инсталляции. Здесь можно не только увидеть, но и «понюхать» повседневность — смесь метрополитеновского креозота, липового цвета, пыльного дерева и первого мыла, сваренного на полуразрушенных заводах. Работы художников передают визуальное напряжение этого переходного периода — между традицией и авангардом, между запахом революции и ароматом будущего.

Символом перемен в женской повседневности становятся духи. Основанная еще при императоре Александре II фабрика «Брокар» после революции превратилась в «Новую зарю». На выставке подробно воссоздан процесс перезапуска бренда: чертежи, упаковки, отдушки, документы первых советских парфюмеров и женщин-химиков. Главная героиня этого раздела — Евдокия Уварова, бывшая работница, отмеченная Лениным и ставшая руководительницей предприятия. Вы увидите первые лаборатории, где вручную смешивали ноты фиалки, ириса, кумарина — основу будущей «Красной Москвы». Ощутите разницу между ароматами дореволюционного и советского времени: французская легкость уходит, на ее месте появляется насыщенность и стойкость — качества, подходящие новой женщине Страны Советов.

Период новой экономической политики стал временем парадоксов — сочетания социалистической идеологии и буржуазных вкусов. В этой атмосфере растут первые частные лавки, где продаются импортные духи, пудра и губная помада. С улиц исчезает запах бедности — в воздухе начинают витать ароматы табака, карамели, французского одеколона и духов «Ориган». Экспозиция показывает, как парфюмерия стала маркером статуса, желания принадлежать к «новым городским слоям». Здесь можно увидеть первые рекламные плакаты советской косметики, фотографии улицы Арбат с вывесками «духовъ» и даже поддельные флаконы из подмосковных артелей. На стенах — сцены из жизни нэпманов и их жен, роскошь их быта, которая была столь же осуждаема, сколь и притягательна. Женщина в это время становится все более заметной фигурой на улице, в магазине, в кино. Парфюмерия — ее союзник и маска: с одной стороны, стремление к буржуазной элегантности, с другой — часть игры с новой идентичностью, где красота и запах становятся формой власти.

Трест «Жиркость» (ТЭЖЭ) стал не просто государственным концерном — он стал идеологической машиной, определявшей, как должна пахнуть советская женщина. Парфюмерия стала частью плановой экономики, а значит — частью стратегии государства. ТЭЖЭ становится символом новой экономики, в которой все — от мыла до духов — планируют, упаковывают и распределяют централизованно. Этот раздел — о попытке Советского Союза создать свою версию «Шанель» без буржуазной избыточности. В центре внимания — женщины-руководители, такие как Лидия Брюсова, профессор химии, и Полина Жемчужина, политик и жена Молотова, сделавшая карьеру на пересечении экономики и парфюмерии. ТЭЖЭ — это уже не просто фабрика, это государственная империя запаха, где композиции синтезируют в лабораториях и утверждают в кабинетах. На выставке можно увидеть фрагменты переписки с государственными органами, отчеты по разработке формул и флаконов. Это блок о государственном контроле над красотой — и о том, как женщина в этом механизме сохраняет свою индивидуальность, даже если ее аромат теперь — продукт плана пятилетки.

Москва 1930-х — это уже не «город возможностей», а «город дисциплины». Исчезают ароматы стихийности и кустарности, на смену приходит «лакированный» дух эпохи большого стиля. Воздух наполнен запахом новой инфраструктуры — асфальт, паркет, креозот, духи на основе амбры, ванили, мускуса. Эта ольфакторная композиция напоминает парады, служебные кабинеты и фабрики красоты. За фасадами «сталинского изобилия» тем не менее скрывается и мрачная сторона 1930-х — карточная система, закрытые распределители, специфический ореол страха (ассоциирующийся с табаком и кожей сапог). Если в 1920-е парфюмерия репрессировалась как проявление мещанства, в 1930-е ее статус меняется — она входит в обиход элиты.

Раздел о торговле как арене, где встречаются личное и государственное, потребность и идеология, рассказывает, как духи становятся товаром: штучным, массовым, дефицитным и желанным. Индустрия парфюмерии и косметики становится вновь востребованной, а запрос на уход за собой, самовыражение и педалирование женственности пересиливает коммунистические стремления к всеобщему равенству и отказу от украшательства. Правда, покупательницы остаются в «удобных» для режима консервативных рамках, в которых женщина — опрятная, невульгарная, но все же привлекательная. Она может подчеркивать свои черты, а не прятать их под безликой робой. Канонический идеал той поры воплотился в образе кинодивы Любови Орловой, которая негласно стала первым лицом бренда «Красная Москва».

Посетить выставку «Красная Москва. Женщина в большом городе» можно до 19 октября.